Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

Он даже разглядел на расстоянии в четверть мили к северу остатки коттеджа, где они жили. Теперь это были просто развалины, которые посещали только чайки и привидения.

— Вон там маленький разрушенный дом, — сказал он Марион-А. — Ты видишь его?

— Да, Джон.

— Я думаю, мы приземлимся там и перекусим. Это место, где мы с женой провели медовый месяц.

— Что такое медовый месяц?

— Отпуск, который два человека проводят вместе сразу после свадьбы.

Марион-А посадила геликар в нескольких ярдах от разрушенного коттеджа. Пока она вынимала корзинку с припасами и устанавливала маленькую портативную печку, * Маркхэм исследовал руины.

Не осталось и намека на маленький огороженный сад, ни на дорожку, когда-то вившуюся к центральной двери. Две оставшиеся стены, казалось, покачивались, как ворота, на пустынной, поросшей вереском земле. Осмотрев их, Маркхэм решил, что следующий шторм окончательно разрушит стены, и тогда уже совсем ничего не останется. Ничего, кроме вросших в землю камней…

Тут он услышал голос Марион-А:

— Ленч готов, Джон. Если вам холодно, выпейте горячего бульона.

— Спасибо. Я сейчас подойду.

Понимая, что ему хочется побыть одному, Марион-А отошла назад, к геликару. Он почти безразлично посмотрел ей вслед, раздумывая о том, что произойдет с ними через час или чуть больше; потом опять позволил себе погрузиться в мир грез на несколько драгоценных секунд. Неожиданно он понял, что действительно замерз — не физически, а от холода, который сковал его мысли и чувства.

Маркхэм ел в полном молчании, как если бы забыл о присутствии Марион-А. Но автоматический пистолет в кармане становился все тяжелее и тяжелее, давил на него и как будто неумолимо подталкивал к действию.

Также молча Марион-А налила ему кофе и протянула сигарету. Он затянулся глубоко и нервно, говоря себе, что как только докурит сигарету — сделает то, что задумал.

Наконец он швырнул окурок в траву, посмотрел, как он там дымится, и повернулся к Марион-А:

— Ты запрограммирована на два типа верности, Марион, — республике, что означает администрацию андроидов, и — мне. Что идет первым?

Марион-А чуть поколебалась.

— Если это должно определяться как верность, Джон, то моя верность республике имеет приоритет.

— Бесполезный вопрос, — сказал он, — но все-таки: тебе не нравится быть моим персональным андроидом?

— Это бесполезный вопрос, — согласилась она.

— Хорошо. Тогда для тебя не будет большим неудобством, если у тебя появится новый хозяин.

— Я не понимаю.

— Очень просто. Я больше не могу тебя использовать. Ты становишься ненужной проблемой. Более того, ты опасна.

— Почему вы говорите так?

Маркхэм сунул руку в карман, пытаясь найти поддержку в прикосновении к неумолимому металлу пистолета.

— Потому что я сделал выбор, Марион. Мне не нравится жить в обществе, где всем заправляют андроиды. Значит, я созрел для Анализа. А поскольку я не хочу терять свое «я», то собираюсь присоединиться к Беглецам. Хочу посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы уничтожить власть андроидов. Так что, видишь, Марион, мы — враги.

Он заметил, когда она заговорила, что голос у нее изменился.

— Я не думаю, что мы враги, Джон.

— Ты запрограммирована служить сначала республике, а потом мне. Поэтому ты должна доложить о моих антиобщественных взглядах Психопропу. Для меня это означает Уничтожение, если они меня найдут.

— Предположим, что я могу изменить мою начальную программу, Джон? — Она улыбалась ему очень странной улыбкой. Такой улыбки Маркхэм у нее еще не видел.

— Но это невозможно, — спокойно сказал он. — Программа очень устойчивая.

— Разве? — сказала она с неожиданной силой. — Я была запрограммирована понимать значение музыки и поэзии для людей. Но я не была запрограммирована ценить эти вещи сама.

Он засмеялся:

— А ты ценишь? Ты действительно считаешь, что музыка, поэзия — словом, искусство — для тебя что-то значат?

— Я только знаю, — сказала она, очень медленно выговаривая слова, — что иногда все это влияет на меня самым странным образом. Вы использовали меня для эксперимента, Джон. Уверена, что результат получился интересным.

— Результат значительный, — спокойно сказал он. — Потому что он убедил меня, что андроиды имеют потенциал жизни. Ошибка человечества заключается в предположении, что все живое должно иметь органическую природу. Мы никогда всерьез не думали о том, что машины достигнут такой степени сложности, что в них сможет незаметно прокрасться жизнь и терпеливо дожидаться своего времени, чтобы потом заявить о себе посредством эволюции, власти и личности. Это хитрая шутка над человечеством. Двойная шутка. Поскольку мы не учитываем юмор Господа Бога.

Ее волнение росло. Она начала дрожать, — вероятно, центры управления подверглись большой нагрузке от потока разных импульсов, от попытки решить проблему, которая была неразрешима.

— Да, — сказала она хрипло. — Может быть, мы, андроиды, и живые. Или, может быть, машина тоже может сойти с ума… Я была запрограммирована прежде всего на эффективность, Джон. А вы, со своей стороны, пытались запрограммировать меня на красоту, счастье и горе. Объективно я сознаю, что ваш эксперимент заставил меня потерять работоспособность. Но, Джон, как я могу знать, получила ли я что-нибудь взамен?

Он сдерживал свое воображение изо всех сил, потому что если бы не делал этого, то легко убедил бы себя, что в ее голосе слышится боль.

— Я помню, — тихо сказал он, — как я читал стихотворение «Золотое странствие в Самарканд»: ты попросила меня замолчать. А после сказала: «Я думаю, что понимаю, что такое красота, — и она делает больно».

Неожиданно Марион-А засмеялась резким, прерывистым смехом. Маркхэм подумал, что она близка к истерике, если это возможно для андроида.

— Да, я помню, — сказала Марион-А. — Вы знаете, Джон, что андроиды не могут мечтать? Но я научилась мечтать и теперь мечтаю часто. Иногда я думаю о стихотворении, которое вы читали, и думаю, что же дальше.

Против своей воли Маркхэм взял ее за руку.

— Тогда ты поймешь, — сказал он мягко, — почему ты вдвойне опасна для меня. Ты и я — мы представляем различные формы жизни, Марион. Одна из них возникла спонтанно, а другая была синтезирована. Незыблемый закон гласит, что все живые существа борются за господство в своем окружении. Вот поэтому конфликт между людьми и андроидами неизбежен. Тобой руководит верность своей расе, мною — моей. Так что лучше садись в геликар, лети в Лондон и обо всем доложи. Я объявил войну тому миру, который создают андроиды.